Инновации по-философски: диалектика и аксиология

Как известно, Московский университет оказался в числе других вузов, выигравших конкурс по подготовке инновационных образовательных программ. Самое непосредственное участие в формировании системы инновационного образования в нашем университете принимает и философский факультет. В частности, в целях обеспечения на факультете соответствующих работ декан факультета профессор В.В. Миронов издал приказ № 57 от 3 сентября 2006 г. о формировании на факультете Отдела по реализации образовательных программ инновационного типа по направлению «Философия». Работа этого отдела ведется по нескольким направлениям (закупка оборудования, модернизация аудиторного фонда, методическое обеспечение, информационное обеспечение и реклама, финансовые вопросы), а вузовская компонента учебных курсов включает 10 магистерских программ (с их содержанием читатели «Московского университета» могут ознакомиться на сайте факультета www.philos.msu.ru в разделе «Национальный проект “Образование”»).

О сложностях, результатах, успехах этой работы мы беседуем с руководителем отдела (координатором по общим вопросам) доцентом Василием Марковичем Желновым и c заместителем декана философского факультета по информационной политике доцентом Алексеем Павловичем Козыревым.

— Алексей Павлович, Василий Маркович, не все факультеты МГУ, насколько мне известно, принимают участие в программе. Почему философский — это связано с какими-то внешними факторами или определяется исключительно в автономном порядке?

А.П. Козырев: Да, насколько мне известно, восемь факультетов университета получили транш по этому инновационному гранту. Что касается вашего вопроса, я могу поделиться своим мнением относительно того, почему дела обстоят именно так.

Дело в том, что в наименьшей степени на философском факультете развивалась именно специальность «Философия». После того как в начале 1990-х гг. произошли культурные и идеологические изменения, выделилось отделение политологии, образовалось отделение религиоведения, связей с общественностью, а вот классические кафедры факультета, к числу которых относятся — истории философии, этики, истории и теории мировой культуры, логики, онтологии и др., они, по сути, существовали в «первозданном» виде, читались те же курсы, которые традиционно читались на факультете… И это неплохо, ибо придает устойчивость академическому университетскому образованию. Но в то же время появились новые области знания, такие, как биоэтика, прикладная этика, возник и стал заново развиваться интерес к философии права, а это — классическая университетская дисциплина, которая существовала в университете до 1917 г. (на юридическом факультете была блестящая кафедра, которая занималась философией права). Отсюда возникла потребность, скажем так, модернизации философского знания в соотнесении с тем, что происходит в мире. К примеру, в последние десятилетия выдвинулась такая область знания, как философия сознания. Это целая индустрия: проходят форумы, конгрессы… Особенно эта область философского знания развита в США. И вот, у нас на факультете заведующий кафедрой истории зарубежной философии молодой и весьма динамичный профессор Владимир Васильев, который блестяще знает и англо-саксонскую традицию, и немецкую, эту область знаний начал развивать. На этой основе получилась одна из магистерских программ. Поскольку идея Болонского процесса — это идея унификации образовательных систем, нам нужно было в известной степени продвинуться в сторону новых областей, новых специальностей, которые существуют в философии.

И вот что еще можно сказать по этому поводу. Как ни крути, философия продолжает оставаться научной дисциплиной, в большой степени связанной с идеологией. Философия не то чтобы обслуживает власть, в каком-то смысле она влияет на власть, она воспитывает власть, она разрабатывает и выдвигает новые социально-политические концепции, которые власть воплощает. Это имеет отношение и к нашим нацпроектам, о необходимости которых еще в 1940–1950 гг. писал философ Иван Ильин в эмиграции. Именно в связи с этим уделяется больше внимания философии, связанной с какими-то прикладными областями (философия образования, философия права, философия культуры — это не просто классические специальности, это специальности, ориентированные на потребности сегодняшнего дня). Мы говорим, например, когда ведем нашу рекламную кампанию, что специалисты по прикладной этике могут успешно работать в PR-службах компаний, заниматься тем, что называется корпоративной этикой. Развивается нормальный процесс отнюдь не прагматизации философского знания, но очень интенсивной рефлексии по поводу того, что в современном философском знании может быть актуально для решения каких-то насущных политических, идеологических, социальных задач.

— Алексей Павлович, а на каком основании был определен набор курсов, включенных в программу? 

А.П. Козырев: Как всегда, когда разрабатываются какие-то программы, и в классических университетах так и происходит, они создаются под определенные личности, авторитетные в научном мире. Это не означает, что эти 10 программ исчерпывают все направления в современной философии, просто мы тоже не универсальны, у нас тоже есть, так сказать, свой гамбургский счет на факультете в сфере философской науки. Есть своего рода лидеры современного отечественного философского процесса… Я уже назвал Владимира Васильева, к их числу также относятся Анна Костикова, которая много занималась в частности современной французской философией постмодерна, — она руководит программой философии языка; Елена Брызгалина, заместитель декана, которая уже много лет координирует учебный процесс на факультете и, кроме того, является замечательным специалистом в области философии и методологии науки, — она занимается философией образования. У нас есть две кафедры — истории и теории мировой культуры и истории русской философии, которые берут на себя разработку программ по истории и философии культуры — русской и европейской, их возглавляют такие известные в обществе ученые, как профессора Московского университета Михаил Маслин и Александр Доброхотов… То есть в каком-то смысле можно сказать, что программы делаются личностями, и темы эти выделялись под личности. И это соответствует, скажем так, европейской философии образования, где всегда была кафедра, был профессор и вокруг этого профессора собирался уже некий коллектив. В нашем случае руководители программ также решают, кого им пригласить для разработки курсов — это совсем не обязательно сотрудники кафедр. Это известные и сотрудничающие с факультетом коллеги из Академии наук, из других учебных заведений.

— В чем же заключается специфика инновационных программ именно по направлению «Философия», если таковая имеет место быть?

А.П. Козырев: Специфика есть, и она заключается в том, что философия — это дисциплина, в наименьшей степени поддающаяся формализации. Когда мы работаем с учебно-методическими комплексами, они все-таки ориентированы на новые традиции в образовании — case-study, тестовые задания, формулировка компетенции. Я бы сказал, для философии представляет определенную сложность выработка вот таких формальных критериев — как написать тесты по философии языка? Гораздо легче написать тесты по истории, чем в связи с изучением тех материй, где требуются размышления, где требуется рефлексия, где может и не быть однозначных ответов. Тем не менее ученых, которые работают над этими программами, данная задача подвигает к дополнительной рефлексии, поскольку в любом случае знание (а можно много спорить, философия — наука это или искусство, в любом случае — это знание) имеет однородную и, скажем, одинаковую структуру и в философии, и в физике, и в математике — это сообщение студенту, потребителю определенного набора информации, сведений. Они, эти сведения, должны быть точны, верифицированы, подлежать, что называется, контролю и учету, и поэтому наши ученые, которые привыкли, может быть, к несколько другому способу работы, получают здесь дополнительный стимул к тому, чтобы задать себе вопрос: а как вообще выстраивается и в целом философское знание, и знание по тому набору дисциплин, которые входят в комплексы программ.

В.М. Желнов: И еще один серьезный вопрос, если продолжить мысль Алексея Павловича, — это где проходит граница, между образованием, которое готовит философов, и образованием, которое готовит философоведов. Это очень важная вещь, поскольку в философии (в соотношении с другими видами знания) — очень низкий процент формализации, что требует от философа каждый раз проходить заново историю философии. Для того чтобы школьника научить ньютоновской механике, вовсе необязательно проходить заново математические начала натуральной философии, а необходимо выучить несколько параграфов из школьного учебника, но философию таким образом преподносить нельзя. Труды Платона, Аристотеля… Философия — это во многом история философии. Но есть один очень тонкий нюанс: можно целиком и полностью преобразовать философское образование в образование, которое готовит историков философии, и таким образом мы потеряем тот навык мышления, который все-таки необходим для профессионального специалиста в этой сфере. Вот этот нюанс как раз и подчеркивает основное отличие именно философской подготовки от подготовки в других областях специализаций.

— Инновационность предполагает прикладной характер развиваемых дисциплин. В ущерб фундаментальности. Это как-то сказалось на программе «Философия»? Вообще как вам такое сочетание «прикладная философия»?

В.М. Желнов: Мы пытались сделать это как можно более сбалансировано. Четвертое направление нашей инновационной деятельности — академическая мобильность. Мы пытаемся максимальным образом использовать ее, чтобы учиться на чужих ошибках, знакомясь с опытом наших предшественников, которые уже столкнулись с проблемами Болонского процесса. Например, наши немецкие коллеги говорят, что требования прикладной специализации вынуждают их значительную часть философской подготовки, фундаментальных исследований подменять общекультурологической подготовкой. Разумеется, философия может иметь какие-то прикладные выходы, и в магистерских программах мы пытаемся сбалансированно представлять фундаментальные знания, но и не отказываемся от прикладных составляющих.

— А для кого эти программы предназначены?

А.П. Козырев: Программы открыты для бакалавров любых специальностей. По опыту второго высшего образования мы можем сделать вывод, что на философский факультет приходят люди совершенно разной подготовки — и музыканты, и руководители фирм, и люди, которые, скажем так, исповедуют философию непрерывного образования (раньше на Руси это называлось «вечный студент»). Исходя их этого опыта, мы предполагаем, что на магистерские программы также придут люди разной подготовки и, может быть, разного возраста, у которых есть определенные запросы — расширить свой мировоззренческий горизонт, поучиться в Московском университете (ведь получить бакалаврское образование можно где угодно, даже в колледже). А что касается соотношения с прикладным образованием, я бы сказал, что процент соотношения — разный в разных программах (взять хотя бы прикладную этику и философию сознания). Недавно я был в Финляндии на международном форуме «Балтийский диалог» и общался с коллегой из Брюсселя, которая руководит одной общеевропейской организацией. Она проводит конференцию в Барселоне о том, возможно ли другое образование (альтернативное Болонской системе), то есть, условно говоря, несовершенство Болонской системы все активнее начинают сознавать в странах, где она зарождалась. Я пришел к выводу, что не только у нас, но и в странах западной Европы есть люди, которые обеспокоены идущим процессом превращения университета в политехническую школу. Это происходит, когда мы стремимся к формализации и совершенно упускаем качественный контент образования. Все-таки магистр университета — это магистр университета, а не выпускник ПТУ. Поэтому мне кажется, как показывает опыт, в том же PR успешно работают люди, имеющие именно философское или историческое образование, то есть люди, получившие фундаментальную подготовку по одной из гуманитарных дисциплин, а не специально натасканные, не имеющие подходящих и достаточных научных горизонтов. Поэтому, пожалуй, не следует особенно идти по пути прагматизации образования, расписывать все вплоть до того, на какую кнопку выпускник впоследствии нажмет, когда устроится на работу.

— Как вы думаете, в связи с тем что на программу будут поступать люди с разной подготовкой, не возникнут ли сложности в учебном процессе, ведь некоторые курсы требуют существенной теоретической подготовки?

А.П. Козырев: Мы сознательно идем на развитие очно-заочной формы подготовки — это значит, что, кроме лекционных, аудиторных часов, слушатели будут иметь время для самостоятельной работы. Это значит, они должны получить соответствующую методическую литературу, case-study. Количество самостоятельной работы может варьироваться. Мы не ожидаем шквального наплыва слушателей, особенно учитывая то, что пока мы не имеем никакого бюджетного финансирования для приема на эти программы, поэтому будет использоваться тьюторский принцип, когда профессор индивидуально работает со своими магистрами, имея возможность уделить достаточное количество времени каждому, выявить слабые места, сориентировать на какие-либо дополнительные формы обучения.

— А как будет, в общих чертах, организован учебный процесс?

А.П. Козырев: В общих чертах он будет мало чем отличаться от текущего. Каждая программа включает план проведения занятий: сколько часов — лекции, сколько часов — семинары, какие у нас практикумы. Это соотношение по разным курсам может быть разное, то есть не все будет связано с аудиторной нагрузкой, но в принципе — это большое количество письменных работ, эссе, в процентном соотношении, может быть, большее, чем пишут наши специалисты (бакалавров у нас пока нет). И это нормально, в отличие от европейских вузов мы сталкиваемся с ситуацией, когда обучение студентов в щадящем режиме, постоянные «автоматы», не дает возможность студенту выработать навыки организации письменного текста, подготовить письменную работу. В эпоху, когда в Интернете можно найти все, начиная от мужа или жены, заканчивая собственным дипломом, когда первая мысль у ребенка, когда он что-то не знает, — надо посмотреть в Интернете… К сожалению, утрачиваются навыки письма, а для философа писать тексты — это его хлеб. Поэтому в данном случае будет уделяться большое внимание письменным работам, и не столько работам контроля и отчета, сколько творческим работам.

— А можно ли на сегодняшний день говорить уже о каких-то результатах, кроме написания программ?

А.П. Козырев: Завершается разработка учебно-методических комплексов. Это не просто программы, это некая периферия к программам, она включает и case-study, и, возможно, аудио- и видео-формат, презентации, может быть, компьютерные программы обучения, тестирования. Идет информационная работа, которая не сводится к тому, чтобы давать во всех платных и бесплатных источниках информации упоминание о работе по проекту. Декан факультета (В.В. Миронов — прим. ред.) часто дает интервью в СМИ, нам тоже часто приходится выступать в «Независимой газете», в «Русском журнале», в других изданиях, то есть там, где от нас не требуется оплата, где мы выступаем как эксперты по разным сферам общественной жизни, научной жизни, образовательного процесса. Также это, если говорить о результатах, работа, которую мы ведем с нашими выпускниками. У нас есть Ассоциация выпускников философского факультета. Нужно отметить, что наши выпускники работают в очень разных сферах — это и журналистика, и СМИ, бизнес, банковская сфера, поэтому мы стараемся привлекать их на факультет. В мае мы провели встречу, в которой приняли участие более 50 наших выпускников. Мы рассказали им о той работе, которая ведется, показали новую технику, раздали анкеты, и в неформальной части уже шло обсуждение возможности их участия в трудоустройстве. Люди действительно готовы предоставлять и в PR-агентствах, и в СМИ (у нас есть несколько редакторов крупных изданий, таких, как «Итоги», русская версия «Форбс») места, заинтересованы в специалистах. Надо сказать, что эта работа только разворачивается, мы здесь в каком-то отношении идем на ощупь, так как устойчивых традиций взаимодействия образования и коммерческих структур в нашей стране пока что нет, они всегда носят приватный характер, связанный с традициями того или иного учебного заведения или того или иного факультета: есть свой олигарх, нет своего олигарха. У нас своих олигархов нет, не воспитали, но зато у нас есть свои авторитетные люди во власти, работающие в администрации президента, в Госдуме, в правительстве и мы налаживаем с ними диалог. Раньше такие взаимодействия сводились к вопрошанию: дайте денег.

Но это старый стереотип. Нам нужна поддержка другого плана — экспертная поддержка, трудоустройство, ведение преподавательской работы на факультете. Часто бывает, что наши выпускники, сотрудники и даже руководители PR-служб, крупных коммерческих структур обращаются к нам: давайте мы почитаем какой-нибудь курс, проведем практику — для них важно, престижно работать в университете.

В.М. Желнов: Помимо этого, мы закупили достаточное количество оборудования, чтобы превратить несколько аудиторий факультета в медиа-классы. Это комплексное решение аудиторного пространства, которое совершенно по-другому позволяет представить это пространство, визуализировать его. Идет работа по созданию сайта магистерских программ, которые будут включать элементы дистантного образования. Алексей Павлович сказал, что значительная часть часов, если говорить о магистерских программах, выделена под самостоятельную работу, и сайт для нее должен быть серьезным учебным подспорьем. Это возможность интерактивности, доступа к базам данных, виртуальным библиотекам, включая библиотеку Кембриджского университета, библиотеку Конгресса США. Эта работа, которую очень сложно переоценить.

Те работы, которые факультет выполняет в рамках инновационного проекта, сказались и на текущем учебном процессе. В рамках инновационного проекта мы смогли приобрести очень любопытную программу, диспетчерскую программу, позволяющую реализовать индивидуальную образовательную траекторию, систематизировать работу над расписанием (при жесточайшей аудиторной нагрузке и нехватке помещений). Она позволила вернуться к тому, о чем пару лет назад мы забыли — я имею в виду просьбы преподавателей сделать более-менее приемлемым расписание, без больших разрывов, без окон. Вот это реализовано. И еще значительная часть оборудования, которая была поставлена в рамках нацпроекта (интерактивные доски и т.п.), уже сейчас используется в рамках учебного процесса — некоторыми преподавателями весьма активно. Я заметил, что значительная часть преподавателей свои семинары стали организовывать таким образом, что даже традиционный доклад студента, посвященный какому-либо первоисточнику, сопровождается визуальной информацией.

— В конечном итоге, Алексей Павлович, Василий Маркович, учитывая все плюсы и минусы преобразований, связанных с Болонским процессом, с инновационными изменениями, учитывая опыт работы в этом направлении философского факультета, не возможен ли такой вывод, что за инновациями скрываются некие деструктивные процессы?

В.М. Желнов: Любые процессы преобразования — это диалектическое единство деструктивных процессов и процессов созидания: нельзя создать новую систему, не разрушив систему старую. Вот в этом контексте наша задача, в рамках реализации данного процесса, — это по возможности сохранить все приоритеты, все плюсы фундаментального образования.